«Гран-при» для убийцы - Страница 54

К оглавлению

54

Он достал платок, не спеша вытер лоб. Отец никогда не выходил из дома без элегантной шляпы, которую он умел носить с неподражаемым изяществом старых аристократов. В летние дни он иногда разрешал себе ходить в кепке, но любимым головным убором все равно оставались шляпы, немного похожие на цилиндры, в которых ходили в девятнадцатом веке. Отец убрал платок и продолжал говорить:

— Обратите внимание, что бассейн был пуст. Покойный вряд ли мог израсходовать целый бассейн воды после своей смерти. Значит, водовоз до него просто не доехал. Обычные водители водовозов — это местные жители из соседних сел, которые днем развозят воду на заказ, а вернувшись поздно вечером, сливают цистерны с водой своим соседям, чтобы не делать порожних рейсов. Кто мог подъехать к дому, не вызвав подозрений, шум какой машины любой сосед в Нардаране сочтет нормальным? Только водовоза. Только привезенной воды. Поэтому не лаяли и собаки. На воду собаки не лают, тем более если водитель знакомый и раньше тоже привозил сюда воду. Вот и вся твоя разгадка. Проверьте всех водовозов, которые могли быть здесь в ночь на первое апреля, и наверняка найдете если не убийцу, то хотя бы сообщника преступления.

Эльдар стоял в позе пораженного ударом человека. Он медленно повернул голову к Дронго и изумленно спросил:

— Это он говорил серьезно?

— Он всегда серьезен, — улыбнулся Дронго.

— А на будущее учти, — добавил отец, — что, кроме привычного анализа, нужно уметь правильно оценивать местные условия, обстановку, все, что тебя окружает. Убийство в Лондоне или в Нардаране — это совсем разные вещи. И даже в центре Баку ситуация совсем не та, что может сложиться в этом поселке. Надеюсь, на будущее ты это учтешь? Где наша машина?

— Вон там, — шепотом произнес Касумов.

Отец повернулся и пошел к машине. Дронго двинулся следом.

— Подождите, — схватил его за руку Касумов, — вам не говорили, что ваш отец — гений?

— А вот это совсем напрасно, — услышав его фразу, отец повернулся к нему лицом. — На самом деле я всего лишь внимательный наблюдатель. Зато он разбирается в таких вещах гораздо лучше меня. Просто иногда он торопится и не хочет обращать внимания на мелочи. А вообще-то я сделал выводы благодаря его обстоятельному рассказу. Мне оставалось только расставить акценты.

Дронго пожал плечами и шепотом сказал Касумову:

— Позвоните мне завтра. Надеюсь, теперь вам будет гораздо легче найти убийцу, — с этими словами он поспешил за отцом. Уже сидя в машине, он тихо признался:

— По-моему, ты был сегодня в ударе.

— Нет, — ответил отец, — ты был совсем маленьким, когда умер твой дедушка. Вот это был человек. Он был настоящим гением. А мы всего лишь жалкие подражатели. Но у тебя еще есть шанс немного отличиться.

Дронго улыбнулся, и больше они не сказали друг другу ни слова, пока машина не въехала в город.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Город ненависти

Москва. 5 апреля 1997 года

Уже несколько дней полковник Мовсаев со своей группой пытался выяснить, какие грузы переправлял в Баку прибывший всего на один день в столицу России турецкий гражданин Натиг Кур. Проверка грузов на таможне аэропорта Домодедово подтвердила, что турецкий гражданин не привозил и не декларировал никакого дополнительного багажа во время прибытия в Домодедово. Следовательно, за одну ночь он сумел приготовить три ящика, которые проследовали с ним рано утром из Шереметьево-один.

В Баку был выслан срочный запрос на Сабирова, но ответа до сих пор не было. Мовсаев понимал, что любой ответ его не удовлетворит. Независимо от того, кем приходился заместитель председателя комитета турецкому гражданину, это была внутренняя проблема Азербайджана. А вот вывезенный груз был головной болью российских спецслужб, и нужно было максимально точно выяснить, какого рода грузы вышли из Москвы и, минуя таможенный досмотр, оказались в Баку и почему террористы, столь изощренные в выдумках, рискнули прислать своего человека всего на один день. Было ясно, что речь идет о чрезвычайном грузе, столь необходимом для террористов.

Они еще раз выехали в Шереметьево, чтобы допросить носильщиков, работавших в тот день на погрузке багажа в депутатской комнате, где были свои прикрепленные люди. Никитин проверил по спискам всех дежуривших в то утро сотрудников и распорядился, чтобы их вызвали в кабинет руководителя службы безопасности. Мовсаев приказал вызвать в первую очередь носильщиков багажа. В комнату вошли двое, один постарше, ему было лет пятьдесят, другой помоложе, ему было лет тридцать пять. Оба испуганно смотрели на сидевших в комнате людей.

— Может, вызывать их по одному? — шепотом предложил Никитин.

По правилам предусматривался допрос каждого свидетеля в отдельности, чтобы потом иметь возможность проверить их показания, но полковник покачал головой.

— Может, они помогут друг другу, — мрачно предположил он. — Садитесь, — показал он обоим на стулья. Носильщики осторожно сели. Присутствующий здесь же Тавроцкий нахмурился.

— Вам уже объяснили, зачем вы нам нужны? — спросил Мовсаев.

— Объяснили, — кивнул тот, что постарше, с несколько красноватым лицом.

У него были бегающие глазки.

— Вы дежурили девятнадцатого утром? — уточнил полковник.

— Мы. Нас уже об этом спрашивали.

— Как вас зовут?

— Николай Константинович.

— Вспомните, Николай Константинович, рейс на Баку. Утром девятнадцатого. Это вы работали в тот день?

— Да, вроде наша смена была.

54