«Гран-при» для убийцы - Страница 77

— Давайте, я вам помогу, — предложил Дронго. Она взглянула на него, хотела что-то сказать, но ничего не произнесла, только кивнула. Прикусив губу.

Он достал йод из аптечки и, когда начал осторожно смазывать рану, она вскрикнула.

— У них нет ничего более щадящего?

— Это не «Шератон», — напомнил он, — только не одевайтесь сразу, а то испачкаете одежду.

— Сидеть в таком виде?

— Я могу дать вам свой пиджак, чтобы вы прикрылись, — пожал он плечами и действительно подал пиджак.

Она села на грязноватый стул и, закинув ногу на ногу, прикрыла их пиджаком. Потом сказала:

— Кажется, вы были правы. Ваша теория полностью подтвердилась. Кто-то из вашего окружения сообщает о ваших передвижениях Мулу.

— Я на это и рассчитывал, — кивнул Дронго, — завтра я выйду отсюда и постараюсь найти отель «Диван», в котором жили убийцы. Возможно, что найду там и следы Мула.

— Нет, — решительно возразила она, — это невозможно. Вас наверняка убьют. Туда поедет кто-нибудь из местной резидентуры. Я вас не пущу.

— Я же вам много раз говорил, что люблю все делать сам, — напомнил Дронго, — это моя работа.

— Сколько вам лет? — вдруг спросила она.

— Тридцать восемь. Почему вы спрашиваете?

— А мне тридцать два.

— Значит, я старше вас на шесть лет, — улыбнулся Дронго.

— И вы всегда так живете?

— Последние десять лет да.

— И вам не надоело?

— Не знаю. Иногда кажется, что да. Но я ничего другого не умею делать.

И мои гонорары за расследование — единственный источник существования. Я же не могу в сорок лет начать заниматься бизнесом или торговлей. Для этого нужны таланты, которых у меня, очевидно, нет.

— У вас есть другие достоинства.

— Которые нужны только для расследования преступлений. Я же сказал, что ничего другого делать просто не умею.

— Вы женаты?

— Неужели вы думаете, что я могу жениться при такой невероятной жизни?

— Это справедливо, — согласилась она.

— А вы замужем?

— Нет. Я развелась три года назад. Мы были слишком разными людьми.

— А люди всегда разные, — вздохнул Дронго, — вот поэтому я и не женюсь.

Когда люди расходятся, они оправдываются стандартной формулировкой о несхожести характеров. Получается, что каждый индивидуум должен жениться на своем клонированном двойнике, для полного сходства характеров.

Она засмеялась.

— Как вы думаете, в этом подвале бывают мыши? — вдруг спросила она.

— Если вы скажете, что боитесь мышей, я сойду с ума, — улыбнулся Дронго. — Если бы я сам не видел, как вы стреляете.

— Это разные вещи. Как вы думаете, я уже могу надеть свои брюки?

— Думаю, уже можете.

Она подняла его пиджак, протянув руку к своей юбке. Потом убрала и негромко произнесла:

— Черт возьми, мне так неудобно это говорить.

— Что случилось? — не понял он.

— Вы мне нравитесь, — вдруг сказала она, — в вас есть какая-то надежность. И в то же время какой-то кураж. Неестественное сочетание мозга-компьютера и души клоуна. Вам никто этого не говорил?

— Нет, — улыбнулся он, — это впервые.

— Вот видите. У вас есть неясные мне грани. Трудно понять, когда вы серьезны, а когда шутите.

Он молчал. Молчание грозило затянуться. Вдруг она шепотом произнесла:

— Иди ко мне.

И он понял, что должен встать и сделать шаг. Он встал. Поднялась и она.

Отсутствие одежды ее, кажется, больше не смущало.

— Надеюсь, ты знаешь, как целуют женщину? — с вызовом спросила она. — Или ты видишь во мне только партнера по прыжкам в высоту?

— Нет, — сказал он, наклоняясь к ней, — скорее по пятиборью. Ты ведь так хорошо стреляешь и так быстро бегаешь.

Последнее слово он скомкал. Она притянула его к себе. И был долгий поцелуй.

— Надеюсь, раздевать ты меня будешь в этот раз сам? — спросила она. — Или мне снова раздеться самой?

Москва. 10 апреля 1997 года

Уже несколько дней полковник Мовсаев и его группа занимались поиском следов исчезнувших ящиков. Несмотря на все усилия сотрудников, ничего обнаружить не удавалось. Ящики словно возникли из небытия, неожиданно появившись в Москве, и также неожиданно исчезли. Десятого утром Мовсаев докладывал генералу Светлицкому о безуспешных поисках.

Генерал мрачно выслушал его. Потом сообщил:

— Дронго объявился. Он находится в Сирии. Но, видимо, пока ему не удалось выйти на Мула.

— Все, что я узнал за последние несколько недель об этом террористе, убеждает меня, что он самый опасный тип, который когда-либо попадался нашей службе, — признался Мовсаев. — Я на Ближнем Востоке много лет работал, но такого патологического садиста еще не встречал. И обратите внимание, его ненавидят все, от бывших союзников до вечных врагов.

— Он все равно обречен, — сказал Светлицкий, — просто дело в том, когда это случится.

— Рано или поздно его убьют, — убежденно сказал Мовсаев. — Если наши сведения точны и его приговорили к смерти сразу две разведки — израильская и иранская, — у него нет шансов. Это самые мстительные разведки. Они не успокоятся, пока не найдут его.

— В том-то все и дело, что «рано или поздно», — вздохнул Светлицкий, — может быть поздно, очень поздно. Наш совместный проект с французами, который мы готовы начать в Иране, один из самых крупных проектов века. Представляете, с каким удовольствием наши конкуренты сорвут его, подставив иранцев под удар общественного мнения. Да и мы пострадаем больше всех. Наша Государственная дума сразу примет специальное заявление о борьбе с терроризмом и наложит вето на контракт.